Кокон [ Межавт. сборник] - Пол Андерсон

Между тем, внешнее спокойствие Словиеля решительно не соответствовало развитию событий. Несколько недель назад Джим подумал бы, что здесь разворачивается некий загадочный танец, в котором двое рослых мужчин, сжимая в руках что-то вроде римских свечей, демонстрируют друг другу и зрителям виртуозную пластику тел и красоты огненного фейерверка. Теперь-то он понимал, что означает данное действо. Более того, дуэль могла иметь лишь один исход. Сколь изящен и быстр ни был Словиель, Галиан уже несколько раз едва не опередил его своими выстрелами. Рано или поздно реакция Словиеля не спасет его от обманной тактики противника. Галиан был хитрее, а в дуэлях такого рода — это главное.

Конец наступил быстро. Галиан резко отклонился влево, взрезал воздух языком пламени, нырнул под встречный выстрел, и, распрямившись, полоснул Словиеля огнем по левому бедру и руке. Тот рухнул на правое колено, левая рука повисла, как плеть, а выпавшая трубка покатилась по блестящему полу. Словиель рассмеялся в лицо Галиану.

— Тебе смешно? — задыхаясь, рявкнул Галиан. — Я сотру с твоего лица улыбку.

Он вскинул трубку…

— ГАЛИАН!!! — Джим бросился вперед.

Крик ни за что не остановил бы Высокородного, но, услышав быстрый шорох шагов позади, Галиан молниеносно развернулся, подобравшись, словно кошка, и Джим едва успел выхватить трубку и обезвредить встречным огнем выстрел Галиана. Галиан рассмеялся.

— Ах, Волчонок, Волчонок… — выговорил он, покачав головой. — Ты еще не понял, что такое Высокородный? Придется дать тебе урок.

— Джим! — крикнул Словиель. — У тебя нет ни единого шанса! Не вмешивайся!

— Как бы не так, — спокойно сказал Джим. Теперь, бросив Галиану вызов, он почувствовал себя на удивление спокойно.

Они обменялись рядом ударов. Брови Галиана приподнялись.

— Для начала неплохо, — констатировал он. — Я бы сказал, даже очень неплохо для цветного. И просто великолепно для Волчонка. Я буду горько сожалеть, когда убью тебя, друг мой Волчонок.

Джим молча продолжал драться, сохраняя хладнокровие и стараясь хотя бы на миг опередить противника. Если бы не богатый земной опыт фехтования, ему бы никогда не научиться сражаться на трубках за те неполные две недели занятий с Адоком. И опыт в совокупности с природным талантом делал Джима уверенней с каждой секундой.

— Слушай, Волчонок, а зачем мне тебя убивать? — раздумчиво заметил Галиан во время одного из выпадов, когда они очутились почти нос к носу. Кожа Высокородного блестела от пота. — Словиелю в любом случае придется умереть, этого не поправишь. А ты мог бы стать командиром новых старкинов.

Джим не ответил, лишь удвоил пыл в атаках. Внезапно сзади послышался шум и крик Ро: «НАЗАД»!

Джим не осмелился оглянуться, и только поменявшись с Галианом местами, увидел, что Ро стоит на коленях возле поверженного Словиеля, держа под прицелом трубки принцессу Афуан. Поодаль лежал Мелнес: было похоже, что у господина всех холопов сломана шея. Над ним возвышался бесстрастный Адок. И лишь фигура Императора, склонившегося над мертвым Вотаном, не сдвинулась ни на дюйм.

— Ты где это так нахватался, Волчонок? — прохрипел Галиан. Видно было, что он начал уставать. Джим не ответил.

— Когда я задаю вопрос, я хочу услышать на него ответ! — рявкнул Галиан. И снова Джим молча парировал выпад и отступил чуть назад.

— Ну ладно! — Галиан скривил губы в ледяной усмешке. — До сих пор я забавлялся, надеясь, что ты одумаешься. Мое терпение лопнуло, Волчонок.

Засверкало пламя, со всех сторон посыпались искры, и Джим понял, что теперь ему предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.

Высокородный имел немалые преимущества — высокий рост, широкий шаг, длинные руки — и с успехом их использовал. Парируя выстрелы, Джим был вынужден отступать, а Галиан напирал, не давая ни секунды передышки. Джим попытался развернуться влево, но противник мгновенно отрезал ему этот путь стеной огня; не удался прорыв справа. Краем глаз он различал три стены комнаты и чувствовал, что находится где-то неподалеку от четвертой. Если Высокородному удастся прижать его к стене, скованность Джима в маневре очень быстро решит исход дуэли. Но превосходство в длине рук позволяло Галиану не пропускать Джима на фланги, и не оставалось иного пути, как только отступать назад — к стене. Ухмылка Галиана превратилась в страшный оскал, с подбородка капал пот.

Из огненной тюрьмы был лишь один выход — ударить в лоб. Контратаковать и вынудить Высокородного вначале ослабить натиск, а затем отступить. Здесь все решит быстрота. Если хочешь жить, подумал Джим, придется тебе опередить самого Высокородного.

Выжидать смысла не было. После первых же яростных атак Джима Галиан отступил шага на три в крайнем изумлении, но быстро овладел собой, остановился и вдруг рассмеялся странным, прерывистым смехом. Казалось, он собрался что-то сказать, но передумал, решив не срывать дыхания понапрасну. Обоим не хватало воздуха — в течение доброго десятка атак и контратак они стояли буквально нога к ноге, не сдвигаясь ни на дюйм, словно два утеса. Скорость движений была беспримерной — еще немного, и Джим свалился бы замертво. Но он не уступал, и глаза Галиана стали медленно вылезать из орбит, уставясь на Джима сквозь сполохи огня и сыплющиеся дождем искры.

— Ты… не можешь этого… не можешь… — через силу прохрипел он.

— Могу… — выдохнул Джим в ответ.

Лицо Галиана исказила ярость, и, отразив очередную атаку, он попытался провести прием, именуемый у земных фехтовальщиков «мулине». Прием состоял в том, чтобы искусным выпадом сбить пламя с конца трубки: если бы это удалось, в запасе Галиана осталось бы целых полсекунды, чтобы отпрянуть назад и всадить Джиму в грудь полный заряд. Пламя вычертило дугу и устремилось вниз, но пламя трубки Джима не отстало ни на дюйм. Так они описали несколько кругов подряд, а затем ту же тактику применил Джим. Проведя огненную дугу над головой Высокородного, он внезапно прервал движение и, рванув руку вниз, полоснул лучом Галиана по шее.

Высокородного бросило в сторону, он судорожно взмахнул трубкой, и пламя, прежде чем погаснуть, обожгло Джиму правый бок. Но все это была сущая ерунда, потому что Галиан бездыханно простерся у его ног.

Сквозь боль и застилавший глаза пот Джим разглядел, как Словиель забрал у Ро нацеленную на Афуан трубку. Несмотря на рану, Словиель уже стоял на ногах, правда, слегка опираясь на плечо девушки.

Дыхание Джима скоро восстановилось, и он медленно двинулся к ним, кинув беглый взгляд на мертвого Галиана.

— Джим?.. — произнес Словиель с нескрываемым удивлением. Трубку он успел спрятать за пояс. На Афуан больше никто не смотрел.